Происшествия Экономика Политика Общество Культура Отдых Спорт Выборы Спецпроекты Мнения

Блеск и нищета ставропольской драмы

Культура В регионе
Блеск и нищета ставропольской драмы

Тема для пьесы в чеховских тонах.

Ставрополь, 13 ноября. /Кавказ Пост/.  Если бы не крик женщины в театральном фойе, я бы даже не вспомнил об этом спектакле. Но не могу избавиться от чувства, что она обращалась именно ко мне. И вот пишу с надеждой, что эти заметки попадутся ей на глаза.

В тот день в Ставропольском драмтеатре было открытие нового сезона. Зрителям предложили премьеру спектакля "Фирс". В самом названии - явный намёк на чеховский "Вишнёвый сад". Вот я и соблазнился провести вечер в компании с утончённой чеховской тоской. Впрочем, очень скоро понял, что попал в совсем другую компанию.

Не было там ни утончённости, ни самого Чехова.
Слуга был, но образ его не имел никакого отношения к чеховскому Фирсу, и название спектакля так и осталось для меня большой загадкой.
Действие происходит в наши дни. Получивший богатое наследство молодой мужчина решил побарствовать и обзавёлся слугой, который оказался аферистом, желающим завладеть имуществом хозяина. Даже невесту свою сделал любовницей хозяина для достижения цели. Такова фабула. В принципе, подобные истории, в той или иной интерпретации, сочинялись и сто, и двести лет назад. Но их ценность определялась не самим сюжетом, а тем, насколько автору удавалось через частную ситуацию раскрыть особый дух своего времени, обнажить его проблемы и нравы. Автор "Фирса", похоже, таких задач перед собой просто не ставил, а потому внимание зрителей пытался удержать именно сюжетной линией, периодически сдабриваемой пикантными сценами пьянства и раздевания главных героев. Незамысловатость драматургии рождала соответствующую актёрскую игру - когда играть нечего, чувства приходится не переживать, а изображать. Как картинки в комиксе.
Но театр - не комикс, и предполагаемая драма неизбежно обернулась обычной пошлостью, где главный герой запомнился не поступками и мыслями, а тем, что периодически оказывался на сцене без штанов.

В гардероб я спускался с тем тягостным ощущением, которое возникает после долгого бессмысленного разговора. И тут случилось нечто совершенно неожиданное. Какая-то женщина, надев пальто и уже направляясь к выходу, вдруг остановилась и почти прокричала :
"Я не понимаю, зачем делать такие постановки?!"
В этом отчаянном возгласе, помимо возмущения, прозвучала та самая чеховская тоска, которая годами копится в человеке от невозможности изменить хоть что-то в удушающем провинциальном укладе бытия. Фойе притихло. Все молчали. Желающих вступить с ней в полемику явно не было, и женщина молча вышла на улицу.

Весь оставшийся вечер эта женщина не выходила у меня из головы. Нет, не потому, что она задала какой-то неожиданный вопрос. Вопрос был вполне естественный. Неожиданным было то, что она произнесла его вслух и сделала это громко. У нас так не принято. А почему, собственно, не принято?

И тут мне вспомнилось, что года два или три назад я уже ходил в наш театр на чеховского "Дядю Ваню". Постановка называлась "Пропала жизнь!" Кстати, прекрасное название для какого-нибудь водевиля, но не для чеховских раздумий о жизни потерявшего себя рефлексирующего интеллигента.

Я не возьмусь объяснять, почему это дурно, но с таким же успехом постановку "Анны Карениной" можно назвать "Попала женщина под поезд".
Это просто дурно, потому что человеку, чувствующему русский язык, становится дурно от подобных вульгаризмов. Словом, я не удивился, когда на сцене появился дядя Ваня в трусах, майке и с гармошкой в руках, чем-то напоминая одесского биндюжника на второй день после свадьбы закадычного друга. Роль дяди Вани исполнял известный ставропольский актёр, и меня накрыла волна стыда за то, что чья-то режиссёрская воля именно так распорядилась его талантом. Понятно, что снять с главного героя штаны гораздо проще, чем отыграть глубокие чеховские подтексты. Но вряд ли это можно назвать оригинальной художественной находкой. Однако зрители приняли эту метаморфозу благосклонно, а некоторые даже восторженно.

Вообще, у нашей публики краевой драмтеатр пользуется большим успехом, на фоне которого говорить о его изъянах, вроде как, и неприлично. Такие разговоры если и возникают, то исключительно в личном общении. Помню, как после премьеры "Ревизора" ставропольский поэт Виктор Казаков позвонил актёру Виктору Поморцеву и по-дружески прямо сказал:

"Ты же прекрасный актёр. Зачем ты на сцене пучил глаза и орал дурным голосом? Тебе не стыдно?"
Но публике это нравилось. В зале не было пустых мест. А победителей, как известно, не судят. Именно поэтому люди, для которых театр - это место, где происходят откровения, где уму и сердцу открываются новые пространства, а душа становится чище, - о нашем театре предпочитают молчать. Они просто перестали в него ходить. Самоустранились. И это многих устраивает.
Устраивает театральную администрацию - потому что театр приносит стабильный доход. Его незамысловатость привлекает массового зрителя.


Устраивает массового зрителя - потому что он идёт в театр не за откровениями, а просто приятно провести вечер, увидеть что-то ещё кроме опостылевшего телевизора, встретить знакомых, обменяться в буфете последними новостями или анекдотами. Это как сходить в гости, но с претензией на приобщение к искусству. А уж сколько там того искусства - вопрос второй, поскольку происходящее за пределами сцены подчас не менее важно, чем то, что происходит на самой сцене.

Даже хорошо, если актёры особо не умничают, а играют по-простому, без изысков - это даёт возможность неискушённому зрителю поднять самооценку и почувствовать себя вровень с мастерами сцены.
Устраивает такой театр и местных чиновников, поскольку в нём никогда не появятся яркие личности, идущие на рисковые творческие эксперименты и говорящие о действительно злободневных проблемах. Зачем лишний раз чьи-то умы тревожить?

Такой театр - идеальный коммерческий проект. Воплощение стабильности и массового успеха.

Такому театру, по большому счёту, даже художественный руководитель не нужен.
Вполне достаточно одного крепкого и опытного администратора, знающего толк в деньгах и способного поставить на место любую творческую личность, если она, не дай бог, что-то о себе возомнит. В таком театре легко найти замену любому актёру и режиссёру, а потому работающие будут вести себя скромно и дисциплинированно, дабы не потерять место. И, наконец, в таком театре каждые два-три месяца можно выпускать новый спектакль, не утруждая себя тщательной проработкой мизансцен и поиском глубинных подтекстов, на что обычно требуется гораздо больше времени.

А зачем? Аншлаги с аплодисментами и так гарантированы. Говорю об этом безо всякой иронии. Напротив, меня восхищает совершенство этого механизма. Я далёк от мысли, что наш драмтеатр должен быть другим, поскольку его цель - не искусство, а оказание услуг населению в сфере культуры. Услуги же, главным образом, оцениваются количеством поставленных спектаклей и проданных билетов. С этим всё в порядке. А воспитание чувств и хорошего вкуса - это дело добровольное и, скорее всего, не поощряемое, так как может нанести ущерб основным показателям предприятия. Вот и сошлись все пазлы.

Но один вопрос остался за скобками.

А что делать тем людям, для которых театр - это не разновидность вечернего развлечения, а нечто большее?
Тем людям, которые знают, что такое магия настоящего театра, и для которых обнажение причинных мест на сцене не является откровением? Тем людям, для которых театр - это место духовной близости, и его отсутствие делает их жизнь неполноценной?

У меня нет ответа на этот вопрос. Но на вопрос дамы, прокричавшей в фойе театра: "Зачем делать такие постановки?" - я, кажется, ответил. Кстати, прекрасная тема для пьесы в чеховских тонах.

logo
Сделайте «Кавказ Пост» своим источником в Яндекс.Новостях

Новости партнёров

Новости СМИ2