Александр Невзоров разъяснил природу истерики, связанной с перспективой потери солидного источника доходов.
Умеют прибедняться
По мнению журналиста, у РПЦ, которая привыкла шиковать, есть две статьи дохода: Украина и бюджет Российской Федерации. Он говорит, что российские приходы сами по себе безнадежно убыточны, а монастырях, как в черных дырах, исчезают гигантские суммы.
Священный сан в России, утверждает Невзоров, требует затрат:
«Километры парчи, севрюга, которой надо кидаться в морду друг другу на приемах, все эти брюлики бесконечные, дорогие кресты, облачения, дорогие бренди, эксклюзивные коньяки, смазливые и эпилированные иподьяконы».
При этом, говорит Александр Невзоров, у священнослужителей отлично получается прибедняться: «Нажрутся севрюгой, напьются дорогим коньяком, увешаются своими брюликами, а потом вытащат какого-нибудь маленького, тощего попа, действительно, бедненького и заброшенного, заглохшего и начнут показывать, какая у него рваная ряса, как у него от голода власы секутся и вообще, какой у него шницель заплесневелый».
«Наигрались» в церковь?
В эфире «Эха Москвы» журналист также рассказал об участии во вконтактовском фестивале VK Fest: «В зале была не невзоровская публика. Это люди из ВКонтакте, это совсем другие люди. Там встал, задавая мне вопрос, какой-то милый юноша, и сказал: «Я Олег. Мне 27 лет. Я не верю в бога». И комментарием к этой реплике был оглушительный аплодисмент, которого не удостаивался и я. То есть мы видим, что тренд меняется и что-то в воздухе все-таки происходит. Я подозреваю, что Россия, что называется, наигралась в церковь».
Он также добавил, что «на фоне всей этой большой крови, которую попы готовы сейчас начать высасывать из бюджета, почти незамеченным остались мелкие драматические события». Речь идет об убийстве в Москве попом Дионисием своей попадьи. По словам Невзорова, это была «очень романтическая девочка, которая думала, что призвание попадьи – это что-то очень высокое, очень красивое, что это какая-то помощь людям». Потом попадья после «Гряди, голубица, от Сиона» и обрядов венчания получила «впервые пухлым кулачком в зубы». Ей объяснили, что «да молчат жены», что женщина – это имущество, не имеющее права голоса. Невзоров заключает: «И она пытается как-то из этой ситуации вырваться. Но – «жена да убоится мужа своего» — ее продолжают воспитывать. Но когда она продолжает настаивать на том, что она имеет право и голоса, и мысли ее вывозят в лес и просто банально режут без всяких затей. Потом, вероятно, поп поехал причащать свою паству дальше».
