Уйгуры остались недовольны
Турецкая риторика контрастировала с позицией других мусульманских лидеров. Скажем, в феврале во время встречи с Си Цзиньпином наследный принц Саудовской Аравии Мухаммед бин Салман защищал права Китая проводить в Синьцзяне «антитеррористические и антиэкстремистские мероприятия». А в марте в интервью Financial Times премьер-министр Пакистана Имран Хан заявил, будто «не знает» о проблеме Синьцзяна.
«Не знает», потому что Пакистан является крупным экономическим и дипломатическим союзником китайского правительства. Кстати, как и Турция – тоже крупный внешнеторговый партнер Китая. Возможно, именно с этим и связано смягчение позиции официальной Анкары по «туркестанскому» вопросу.
Вот, в частности, как прокомментировал результаты двусторонних переговоров сам Цзиньпин: «Китай высоко оценивает позицию [Эрдогана, обещавшего, что не позволит] никаким силам осуществлять антикитайскую деятельность в Турции и придающего большое значение поддержке Китая в борьбе с терроризмом».
А вот глава Всемирного уйгурского конгресса (базируется, кстати, в Германии) Долкун Иса заявил, что «очень опечален и разочарован действиями Эрдогана, который не смог выступить за уйгурских мусульман в Восточном Туркестане».