Готовясь к беседе, я пролистала немало материалов, посвященных этой теме. Дата обязывала говорить о ней почти все СМИ. Слезы наворачиваются непроизвольно, когда читаешь воспоминания очевидцев о том, как от палящего солнца девочек своими рубашками защищали мальчишки, как старшие прятали в нижнем белье листочки с растений из горшков, чтобы дать младшим – чтобы хоть как-то утолить жажду. Как жадно ловили капли дождя, теряя сознания от обезвоживания. Как матери в захваченном спортзале думали – лучше бы дитя умерло во сне, все же меньше мучений…

Хоронить детей – это противоестественно. Нет в жизни для матери ничего страшнее, чудовищнее. И «Матери Беслана» это знают, как никто другой. С этого и начинаю наше интервью.

- Вы, наверное, отчасти и объединились, чтобы как-то пережить свалившееся на вас горе?

- Да, я думаю, что наши общие цель, боль нам помогли.

- Есть какие-то вопросы, на которые вы не получили ответов, хотя прошло 15 лет?

- Да, конечно, есть. Комитет ведет массу работы, и в социальном плане, в том числе, но если бы вопросов не было…вели бы с более легким сердцем что ли…А сейчас, к сожалению, когда нет официальной оценки случившимся событиям, теракту, когда те факты, которые были представлены в судебных процессах, не учитываются, когда остаются вопросы, на которые мы не получили ответов, другой деятельностью не получается заниматься со спокойным сердцем и рвением. Потому что понимаешь: главное мы не сделали…

- Уже целое поколение выросло...

- А мы все в том же состоянии. Три этапа здесь: предупреждение теракта, сам теракт, освобождение. И на каждом этапе есть вопросы. Мы везде говорим, что этот теракт был ожидаемый. Главный вопрос все-таки для нас – почему террористы, многие из которых были в розыске, под следствием или осуждены, каким образом они оказались на свободе, свободно передвигались? Почему их никто не задержал, они могли сколотить банду недалеко от населенного пункта, спокойно доехали…Если им на этом этапе пресекли все это, не было бы других вопросов. Почему все лето город охраняла милиция, но все внимание было на силовые структуры, никто не думал, что есть гражданское население, которое нуждалось в защите?

Почему 26 августа заседала комиссия по принятию всех необходимых мер по обеспечению безопасности, говорили об увеличении штата сотрудников, но мы видим, что это были формальные заявления. То есть, эти вопросы, как были, так и есть. Что касается оперативного штаба, кто им руководил? Какой у него был план действий, потому что нам на судебном процессе говорили, что силовой вариант не рассматривался…Тогда какой вариант рассматривался для разрешения ситуации? Непонятно. Из материалов, размещенных на нашем сайте видно, что мы не голословны, что у нас нет желания просто из-за психологического состояния кого-то винить. Но посмотрите на эти процессы! Многие члены оперативного штаба с удивлением узнавали, что они входили в этот штаб. Как и те, кто озвучивал данные по количеству заложников…якобы их было 354 человека, и больше в школе никого нет. Где эти списки? Покажите их нам. К сожалению, все права у властьимущих…

- А за эти 15 лет к вам приезжали первые лица государства?

- У нас был Владимир Путин в ночь с 3 на 4 сентября 2004 года, был в спортзале и ездил в больницу. А в фильме Дудя бывший глава республики Мамсуров сказал, что Путин, оказывается, приезжал на кладбище еще и в 2008 году, когда случились события в Южной Осетии, но мы его не видели. Но был дважды на кладбище Дмитрий Медведев, и представителям комитета «Матери Беслана» удалось с ним встретиться, и благодаря этой встрече появилась программа по обеспечению жильем потерпевших в результате теракта.

- Социальные вопросы, о чем вы ранее говорили…

- Да, а вопрос расследования так и остался, повис в воздухе. И ни решение Европейского суда, ни наши настойчивые требования-просьбы остаются не услышанными.

- О фильме Юрия Дудя что можете сказать в целом? Понравилась его работа?
- Интересно. Объективно все герои фильма говорят то, что думают, некоторые не до конца, правда. Дудь – интервьюер сильный, начинаешь смотреть и втягиваешься. Может выстроить беседу.

-Вашей девочке сейчас уже 16?

- Да, исполнилось 29 августа. Перешла в десятый класс.

- Для вас – это открытая кровоточащая рана на всю жизнь, никогда День знаний праздником не будет…

- Естественно, она ни разу не пошла первого сентября в школу.

- А кем она мечтает быть?

- Как таковой мечты нет, планируем в медицину пойти. Неточно это, не уверены, но я бы хотела, чтобы она стала врачом. Она с одной стороны хочет, с другой стороны – думает...