История этого политзаключённого похожа на боевик.
Член Совета тейпов Ингушетии Багаудин Мякиев дал интервью, в котором рассказал о своих злоключениях.
Участника мартовского митинга в Магасе арестовали в апреле 2019 года и обвинили в нападении на силовиков, пишет «Фортанга».
В феврале 2020 г. Мякиева приговорили к 1 году и 10 месяцам колонии-поселения. В апреле его неожиданно выпустили из СИЗО. Но вкоре обвинение обжаловало это решение. Судья усмотрел в нападении Мякиева на росгвардейцев политическую вражду и изменил наказание - на колонию общего режима. Однако в суде в тот день не оказалось конвоя и подсудимого отпустили. Вскоре силовики провели спецоперацию по его задержанию, сославшись на то, что осуждённый совершил «побег».Багаудин Мякиев отбыл срок и 27 августа вышел на свободу. Он обжаловал приговор и стал выступать с пикетами в поддержку других политзаключённых.
В СИЗО Нальчика он попал в карцер: «Формально — из-за неработающей зажигалки, которую нашли в сумке. Мне её подкинули. Они сами заносят эти зажигалки, дают, кому хотят. Но если захотят наказать, то зажигалка станет причиной», - рассказывает Мякиев. Но сам он считает, что наказали его за то, что заступался за молодых фигурантов дела.
В карцере его избили – за то, что якобы сломал перегородки в туалете. Теперь цель Мякиева – добиться посадок тех, кто его бил.
Он вспоминает: «Карцер — это просто одиночные камеры на нижнем этаже. Еда там такая же, как для всех в СИЗО, - каши, щи. Я ел только каши и хлебные корки. Сам хлеб есть невозможно: он, как пластилин. В четверг - рыбный день, оставшийся с советского времени: давали рыбную котлету, уже с душком. Когда приходит комиссия с проверкой, всё появляется: праздничные обеды с мясом. Комиссия ушла - опять ничего нет».
«Побег» из зала суда, как полагает фигурант громкого дела, был подстроен специально. «После того как Ставропольский краевой суд назначил мне наказание, меня должны были сразу взять под стражу, но почему-то не сделали этого. Мы с адвокатом уехали, но на въезде в Ингушетию нас задержали «эшники», у которых была ориентировка о том, что я совершил побег из здания суда. Если судья выносит решение взять в зале суда под стражу, то должен обеспечить конвой. Нет конвоя, что нам делать? Прокурор говорит: «Я не знаю, у меня первый раз такое в жизни. В течение пяти дней вам пришлют постановление и за вами приедут. Езжайте домой».
Мы минут десять стояли в кабинете разговаривали с секретарем суда и прокурором, потом вышли спокойно и уехали. Если бы я бежал, наверно, меня охранники задержали бы! Везде есть камеры — и в коридорах, и на улице. Мой адвокат звонил в УФСИН Ингушетии, спрашивал, что нам делать, предлагал привезти меня в СИЗО своим ходом, а ему ответили: «Нет, мы его не примем без документов, без постановления суда». Судья нам сказал, что постановление будет изготовлено в течение пяти дней. Я сразу почувствовал подвох в этой ситуации и не ошибся. На выезде из Ставрополя перед нами поехала иномарка. Я сказал адвокату: «По-моему, нас пасут». На подъезде к Пятигорску опять появилась такая же машина. Если бы мы свернули куда-то по делам, то это стало бы доказательством, что мы хотели бежать. Им нужен был повод, чтобы дальше оказывать на меня давление. Когда стали подъезжать к Черменскому посту, границе Ингушетии и Осетии, нас остановили четверо или пятеро сотрудников».
