Сегодня мы рассказываем о том, каким образом управляет Ингушетией его глава Юнус-бек Евкуров.
Крайне патриархальная структура общества и экономики в Ингушетии не позволяет Юнус-беку Евкурову решать «хронические» проблемы региона. У него даже сплоченной команды для этого нет: ключевые министры менялись много раз – глава либо увольнял их за «неэффективность», либо силовики отправляли их на нары.
Что эффективнее: «Сердало» или инстаграм?
Недавно аналитическое агентство Mindscan назвало Ингушетию самым «губернаторо-центричным» регионом страны. Это значит, что на одно упоминание президента Владимира Путина в региональных масс-медиа приходится семь(!) упоминаний главы республики. И это при том, что финансирование государственных СМИ в регионе далеко не такое существенное, как даже в соседних республиках Северного Кавказа.
В ингушском бюджете-2017 по разделу «Средства массовой информации» заложено почти 144 млн. рублей (а в будущем году эту сумму планируют сократить до 138 миллионов). И это, кстати, основная статья расходов в деятельности профильного Министерства по внешним связям, национальной политике, печати и информации, которое последние три года возглавляет Улан Евлоев (сын известного исламского босголова, два года руководивший Советом тейпов при главе региона).
Именно этому министерству подчиняются, в частности, аппарат Общественной палаты Ингушетии, а также единственное представительство республики – в Санкт-Петербурге. Для сравнения: у Чечни девять действующих представительств, в том числе в Стамбуле и Минске (ранее были ликвидированы офисы еще в 28 регионах, в том числе в ингушском Карабулаке – еще в августе 2006 года).
Основным пропагандистским рупором является, несомненно, телевидение (из 144 млн. рублей на него в текущем году выделяется 107 миллионов, в то время как на печать – лишь 37 миллионов). НТРК «Ингушетия» (а также республиканская газета «Сердало») учреждены напрямую правительству республики, а не профильным министерством.Впрочем, выводы Mindscan об огромной медийной поддержке Юнус-бека Евкурова касаются лишь самой республики. А вот в масштабах страны он популярность теряет, свидетельствует аналитическое агентство «Медиалогия».
Если по итогам 2013 года ингушский лидер в итоговом рейтинге губернаторов страны оказался на 13-й позиции (Евкурову было посвящено почти 17 тысяч публикаций), то уже в 2014 году скатился на 29-е место (все те же 17 тысяч публикаций), а в прошлом занял 26-е место (34 тысячи публикаций).
Зато (опять-таки по подсчетам «Медиалогии») Евкуров уверенно входит в первую десятку губернаторов-блогеров в России. У него 153 тысячи подписчиков. У следующего за ним в рейтинге дагестанского коллеги Рамазана Абдулатипова подписчиков на два порядка меньше, всего около 1800. Зато записи Абдулатипова в инстаграме федеральные СМИ цитируют, выходит, почти так же часто, как и записи Евкурова.
Тейпы – благо или зло
В отличие от своего более эксцентричного соседа, Евкуров не пытается превратить ингушскую политику в шоу-бизнес. Но при этом скандалов хватает. Взять хотя бы постоянные кадровые «перетряски» в правительстве, которое Евкуров последний раз отправил в отставку не далее как в ноябре 2016 года (с уничтожительной формулировкой: за неэффективную работу).
Отставке правительства, кстати, непосредственно предшествовали две отставки – руководителя Агентства инвестиционного развития Махмуда Мальсагова и министра сельского хозяйства Руслана Костоева. В отношении последнего было возбуждено уголовное дело по факту злоупотребления должностными полномочиями (оно начало слушаться в Магасском городском суде на днях).
Но и после смены правительства, которое возглавил бывший вице-спикер парламента Руслан Гагиев, отставки не завершились. Уже в январе ушел министр спорта Магомед Батаев (якобы по собственному желанию), а в апреле уже сам Евкуров уволил первого вице-премьера Муслима Дзейтова, куратора «социалки». Спустя всего месяц был уволен другой вице-премьер Урусхана Евлоева, курировавший вопросы спорта и физкультуры
Несомненно, самый громкий скандал был связан с Минстроем республики, руководитель которого Мустафа Буружев в начале февраля (спустя всего два месяца после назначения) был задержан по подозрению в мошенничестве. По версии следствия, он незаконно подписал акты выполненных работ при строительстве детсада.
Буружев был уволен, а вскоре в отношении него возбудили еще одно уголовное дело. На этом «чистки» в Минстрое не завершились: в июне Евкуров уволил начальника отдела ЖКХ Мустафу Котиева, а его начальнику – заместителю министра Амиру Цолоеву объявил строгий выговор.
Почему же Евкурову (который стоит во главе Ингушетии уже почти девять лет – всего на год меньше, чем Кадыров в Чечне) до сих пор не удается собрать работоспособную команду. Причина, скорее всего, кроется в крайне патриархальной – тейпово-вирдовой – структуре ингушского общества. Сам Евкуров неоднократно подчеркивал, что ингушский народ не должен разделяться на тейпы и вирды, а сообща решать общие задачи – в экономике и политике.
Ау, оппозиция, где ты?!
Евкурова, который осуждает клановую структуру общества, самого же политические противники и обвиняют в коррупции и клановости. Впрочем, критиков у главы региона все меньше, а голос их все глуше. Скажем, на муниципальных выборах (в 2015 году – в горсоветы Магаса, Карабулака, Малгобека и Назрани, а в 2017 году – в Сунже) почти тотально доминирует «Единая Россия».
В последних выборах в Народное собрание республики в сентябре 2016 года участвовали лишь семь партий (помимо четырех парламентских это также «Родина», «Партия роста» и «Патриоты России»), и из 32 депутатов только 6 – не единороссы. Для сравнения: на выборах в 2011 году было шесть партий, а из 27 избранных кандидатов пятеро были не единороссами.Среди них, пожалуй, самым ярким оппозиционером оказался представитель «Правого дела» Ахмед Белхороев (его брат Яхъя Белхороев представлял «Единую Россию»), который в парламенте последовательно критиковал региональные власти. Именно он оказался единственным, кто в июне 2013 года голосовал против отмены прямых выборов главы Ингушетии. Сейчас оппозиционер полностью ушел с публичной сцены.
Не слышно и не видно и других критиков. В июне 2013 года в Москве прошел Ингушский национальный конгресс, участники которого потребовали отставки Евкурова. Вскоре председатель оргкомитета форума Инес Таниев был задержан и осужден за мошенничество. В отношении его соратника, лидера регионального отделения партии «Яблоко» Дауда Гаракоева также возбуждено уголовное дело, он в бегах.
Видеообращение к президенту с требованием отправить Евкурова в отставку записал в январе 2015 года председатель ингушского отделения «Партии народной свободы» Магомед Хазбиев. И ему вслед за Гаракоевым также пришлось податься в бега: его обвиняют в угоне автомобиля и незаконном обороте боеприпасов.
На сегодняшний день, пожалуй, единственный яркий критик властей – это руководитель правозащитной организации «Машр» Магомед Муцольгов. В декабре 2015 года «Машр» был включен Минюстом в реестр «иностранных агентов», а в апреле 2017 года исключен из этого реестра. Муцольгов пытался оспорить действия Минюста, который два года назад поставил организации «черную метку», но безуспешно.
Спасибо бюджету за то, что есть
В социально-экономических рейтингах Ингушетия традиционно занимает низовые позиции. При этом, казалось бы, некоторые самые серьезные проблемы Евкурову решить все же удалось: скажем, безработица сократилась с 53% в 2008-2009 годах до 30% в прошлом году. Но все равно по этому параметру Ингушетия держит лидерство в стране. Кроме того, значительная часть «бумажных» безработных просто пополняет сферу неформальной (теневой) занятости.
Вот, скажем, в 2014 году (более свежие цифры Росстата отыскать не удалось) на долю неформальной экономики приходилось 6,4 млрд. рублей инвестиций – это в первую очередь строительство жилья и покупка автомобилей. Для сравнения: в том же 2014 году бюджетные инвестиции в Ингушетии составили всего 2,9 миллиарда.
Почему же при кажущихся успехах Евкурова при ближайшем рассмотрении оказывается, что они не столь серьезные? Сама экономика Ингушетии, которой лишь четверть века, институционально крайне слаба. Республика перенаселена (120 человек на 1 кв.км, что является одним из самых высоких показателей в России), в ней очень мало пригодных к использованию земель, до сих пор нет аэропорта, способного принимать самолеты дальней авиации… После распада СССР оказались разорваны кооперационные связи Назрани (которая и в советская время не была промышленным центром) с Владикавказом и Грозным.
Стартовые позиции в экономике Ингушетии так низки, что сегодня даже строительство торгового центра в Назрани кажется событием грандиозным (в то время как, например, на Ставрополье или в Дагестане их десятки). Впрочем, свои основные задачи на перспективу Евкуров видит не в строительстве гипермаркетов, конечно. Для него это развитие пятого города республики – Сунжи (здесь будет построен новый железнодорожный вокзал), перестройка аэропорта Назрани в международный, а также полная инвентаризация земельных ресурсов.
Ну а пока в Ингушетии только формируется современная рыночная экономика, главный источник благосостояния – это бюджет. В структуре ВРП региона на долю «бюджетных» отраслей (государственное управление, образование, здравоохранение, соцзащита) приходится почти 40% (среди российских регионов выше эта доля только в Чечне). Так что, пока деньги в казне будут, и республика будет жить. А самостоятельно – вряд ли…
