- Саша, Вы можете о себе сказать, что Вам хватает времени на все? Или хотелось бы, чтобы сутки содержали больше 24 часов?

- У меня все время ощущение, что я запрыгиваю в последний вагон и к счастью успеваю. Но времени всегда не хватает, это такой ценный ресурс, которого мало, и с годами почему-то становится еще меньше, оно несется стремительнее.

- Почему «Черновики»? Это же достаточно зрелая выставка получилась?

- Действительно, много самостоятельных работ, и черновиками их трудно назвать. Полтора года назад я проиллюстрировала книгу ставропольского писателя Адама Кешера «Женщины XXI века». После мы захотели продолжить сотрудничество и родилась такая идея: он видел мои рисунки на газетах и предложил, а почему бы не сделать серию рисунков на страницах пьесы? И не просто чистовых, а именно черновиков, где нет последних корректировок. Какие-то фразы выхвачены более крупным шрифтом, какие-то определенные слова он выделял, а я наносила рисунок поверх этих текстов. Графика часто остается за кадром, в тени живописи, ярких красок. Но ведь прежде, чем возникает живопись, создается набросок, рисунок, потом детально проработанный картон в размер холста, а затем изображение переносится на холст и художник работает красками. И мне эта закадровая работа видится очень интересной. Графика сейчас признана самостоятельным видом искусства и мне захотелось показать то, что зритель часто не может увидеть.

- Эта первая выставка графики? Какие эмоции?

- Немножко боязно. У меня было ощущение определённого риска. Непонятно, чего ожидать, Только и слышишь, что кто-то закрывается, И тут ты открываешься, я понимала, что могут и люди не прийти, непонятно, какой отклик ждать. Здесь нет буйства цвета, рисунок скромный, более камерный вид искусства, на мой взгляд, более интеллектуальный и более смелый. Потому что в рисунке видны все недочеты. Но здесь и такое доверие к зрителю, когда ты не боишься показать свои ошибки и попытки их исправить. Возникает интимный диалог. В «Черновиках» была заложена идея, что зритель становится соавтором. Может находить собственные трактовки текстов, рисунков, сплетения двух искусств.

- У Вас есть серия, посвященная бабушкам. Почему такая тематика? Расскажите о своих бабушках.

- Я своих бабушку и дедушку никогда не видела, я поздний ребенок. И мама рано ушла из жизни. Я видела бабушек и дедушек других детей, своих ровесников, складывались теплые трогательные отношения, которых мне так не хватало, знаете, как часто говорят чужих детей не бывает, и бабушек чужих тоже не бывает. Бабушки моих друзей ко мне очень тепло всегда относились. Мне и в рисунке эту теплоту хотелось отразить. Я сама когда-нибудь хочу быть бабушкой…Техника, в которой я их изобразила, тонкие линии, морщинки отражают историю их жизни. История на лице, ее можно прочитать.

- Если вернуться к вопросу о времени, сколько в сутки Вы работаете? Вообще, можете в творческом процесс забыть обо всем?

- Так и получается. Всегда. Для меня творчество требует полного погружения. Почему мне чаще нравится приходить в мастерскую вечером? Потому что дальше нет никаких дел. Бывало, и до утра работала. Либо выстраиваю свой график так, чтобы несколько дней только в мастерской проводить, думать только о композиции, размышлять на холсте, как технически воплотить замысел картины, экспериментировать с материалом. Никаких встреч, звонков. Я нахожусь одна, наедине со своими картинами, настоящими и будущими.

- Когда появилась потребность рисовать?

- В самом детстве. У всех детей, по моему наблюдению, есть потребность рисовать, за редким исключением. Я выросла в среде совершенно не близкой к творчеству, мне было непонятно, что это может быть профессией.

И однажды одноклассница рассказала, что она ходит в художественную школу. Был конкурс, я его прошла, нас водили на выставки, и у меня появилась цель, чтобы это любимое занятие сало моей профессией. В семье встретила непонимание, потому что родные хотели видеть меня экономистом. Безумием моя затея казалось им. Дошло до слез, до уходов из дома. В итоге я поставила вопрос ребром. В училище поняла, что хочу учиться в академии.

Мечтала о высшем академическом образовании. Я недобрала несколько баллов в Питере при поступлении на бюджет, а на коммерческое отделение не было возможности поступать. И я подумала, что это провал, но в Краснодаре мне предложили бюджетное место в ХПА (художественно-промышленную академию), при университете культуры и искусств. Там я занималась своим любимым делом, и много рисовала.

Показала свои рисунки А. Фурсову и спросила, из меня получится художник? Он ответил: «С таким желанием я из тебя художника сделаю».

- Выходит, в искусстве, как в спорте? Когда спрашиваешь у тренеров и спортсменов, что важнее – талант или трудолюбие, отвечают, что одно без другого никак.

- Да, невозможно выехать на одном таланте или одаренности. Ты можешь быть трудолюбивым и стать хорошим мастером, но ты не станешь художником. Либо ты можешь быть шикарным художником, но не сможешь воплотить идею без мастерства. В Краснодаре мое обучение тоже не закончилось, пришлось лететь в Екатеринбург. И там я уже окончила академию УралГАХА. Но все эти сложности мне дали возможность познакомиться с удивительными людьми. Довериться надо иногда судьбе, а не грести против течения. Потом я вернулась в Ставрополь, замуж.

- Саша, расскажите о своей первой мастерской. Для каждого художника это, безусловно, важнейшее место на планете.

- В Екатеринбурге появилась моя первая мастерская от Союза художников. Это было небольшое помещение, я там работала, и было очень круто. В Ставрополе мне оказал поддержку Сергей Николаевич Паршин. Замечательно, что есть такие люди! При его поддержке было сделано несколько крупных молодежных проектов. Потом у меня была первая персональная выставка в Краснодаре, затем и в Ставрополе в 2015 году. Сергей Николаевич предложил мне создать студию изобразительного искусства «S*T*Art» на территории арт-галереи «Паршин», в этом году нам исполняется 10 лет.

- Вот об этом хотелось бы подробнее узнать. У Вас написано «всех», кто в итоге приходит?

- От четырех лет и старше до бесконечности.

- У вас есть возрастные ученики?

- Да, и их больше, нежели детей.

- Уровень?

- Разный, бывает и нулевой.

- Вы беретесь за всех?

- За всех, у кого есть желание, как когда-то у меня. Бывает, приходят и говорят: «Саш, это была моя мечта, помоги мне». Я подсказываю, помогаю. Со взрослыми результат приходит очень быстро. Они хорошо слышат, и сразу это воплощают. Было такое, что люди в корне изменили свою жизнь и профессию. Есть помоложе ученики, девчонки, которые уже поступили в училище, я их готовила. Исходим из потребности самого человека. Программы индивидуальны – или просто окунуться в атмосферу, попробовать прикоснуться к искусству или связывать с профессией художника жизнь, выбор каждого.

- Согласитесь, что не каждый художник может быть еще и педагогом, это же другая стезя? Видно, что у Вас глаза горят!

- Я вообще долго искала этот баланс, меня «кидало», что я только рисую, потом, что только преподаю. Потом я поняла, что мне нужно и то, и другое. Определилась со временем на преподавание и мастерскую, и все получилось. Нашла баланс!

- Раз уж упомянули спорт в нашем разговоре, какое место он занимает в Вашей жизни?

- Сейчас занимаюсь с тренером в тренажерном зале. Я всю жизнь занимаюсь, раньше это была йога, пилатес. А потом в моей жизни случилось такая история. Чуть больше полутора лет назад со мной случилась трагедия, и я не смогла ходить. У меня были патологичные роды, в которых я умерла. Операция длилась около восьми часов, я не смогла прийти в себя, меня ввели в искусственную кому, и я очнулась только на четвертые сутки. На искусственном дыхании. Когда я осознала весь этот ужас, и меня отсоединили от аппаратов, я поняла, что надо учиться заново дышать, кушать, жить. Когда я в первый раз встала, это была такая адская боль.

Чтобы снова научиться ходить, муж увез меня в реабилитационный центр, где работали со мной сразу несколько специалистов. С семи утра и до восьми часов вечера тренировки. Мы не могли поверить в случившееся, были в шоке и прикладывали все возможные усилия, чтобы вернуть меня к нормальной жизни.

Через труд, который не описать словами. И конечно усилия воли, когда не бросаешь, не отчаиваешься. И он меня не бросил. Он меня поднял. Заставлял, возил в лес. Я не скрываю эту историю, потому что она – часть моей жизни. Я об этом картину написала и еще напишу. Без спорта я бы не смогла выкарабкаться. И раньше его любила, но наверное смогла все это преодолеть, потому что была подготовка хорошая физическая.

Я еще в процессе восстановления Дважды в неделю посещаю спортзал и конную школу. Когда впервые к ним пришла, даже не могла залезть на лошадь. Первое время медленно ходила, сейчас рысью скачу, галопирую на своем коне Бархате. Общение с лошадьми очень помогло.

- Кто из известных людей оставил в Вашей жизни наиболее значительный след ?

- Андрей Леонидович Бобыкин – вице-президент российской академии художеств. Он меня в определенный момент жизни очень поддержал на пути образования, помог прилететь из Краснодара в Екатеринбург и закончить одну из лучших академий в стране. Когда чувствуешь поддержку великих, это могу сказать и о Сергее Николаевиче Паршине, когда такие махины, люди-горы, в тебя верят и говорят, что у тебя большое будущее в искусстве, начинаешь верить в себя. С Зурабом Церетели тоже встречались. Невероятной энергетики человек, я была на одном из его мастер-классов в Ростове. Зал был перегружен.

Он показывал, как написать натюрморт - быстро, декоративно. Все вокруг встали и натюрморта мне было не видно…Я села со своими мольбертом, и мне было хорошо видно самого Зураба Церетели, и я его нарисовала в своей графической технике. Мы потом вместе фотографировались, ему очень понравился портрет, он его забрал себе. И вот медаль, которую мне вручили на открытии выставки, она подписана как раз Церетели.

- Ваша внешность Вам в карьере помогала? Перед красивой блондинкой двери легче открываются?

- Скорее, наоборот. Я помню, когда решила пробовать выставляться на профессиональную выставку в Краснодаре, выставкомы тогда были закрытые. Мои работы прошли, но мне не поверили, что рисунки мои, молодой девочки. Сказали, папины принесла? Никто не воспринимал меня всерьез. Спустя годы, когда у меня уже нет той внешности, мне стало легче. А тогда футболили. Или отношения сомнительные предлагали. Мне даже казалось, что надо стать пострашнее, я и волосы пыталась перекрасить в черный, и поскромнее одеться, бесполезно.

Люди упорно не хотели ассоциировать то, что я делаю, и то, как я выгляжу Поэтому легче было что-то сделать дистанционно.

- А когда Ваша мама поняла, что это было правильное решение тогда – пойти в искусство?

- Когда я стала участвовать в выставках, поступила в академию, пришли победы в конкурсах. И денежные премии. На первую премию я купила себе ноутбук.

- Спасибо, Александра, огромное, за откровенный и содержательный разговор. Надеюсь, мы его обязательно продолжим.



PS: Выставка «ЧЕРНОВИКИ» продлится до 14 февраля. Недавно в своем Инстаграме Александра Тарасова написала, что придумала сделать коллекцию одежды с графическими принтами, по следам экспериментальной пьесы для воображения «(не)Винные актрисы».


Владлена Кириллина