Нарушитель поневоле

Последняя новость о фигурантах касается бывшего главы селения Экажево Магомеда-Башир Кациева. Он подал жалобу в ЕСПЧ в связи с нарушением ст. 5, 6, 10 и 11 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Как сообщили в центре «Мемориал», Кациев приехал в Магас для участия в митинге 27 марта, располагая информацией о том, что акция протеста согласована с властями. На самом деле митинг разрешили проводить только 26 марта. Об этом Кациев знать не мог, поскольку мобильники в те дни глушили во всей республике. Но как только чиновник узнал о том, что выступления 27 марта уже не являются разрешенными, он ушел. Тем не менее, Кациева оштрафовали на 20 тысяч рублей за якобы нарушение закона. В декабре юристы «Мемориала» намерены подать еще 5 жалоб в ЕСПЧ от жителей республики.

Напомним, 26 марта 2019 года в Магасе прошел санкционированный митинг жителей Ингушетии, не согласных с параметрами соглашения с соседней Чечней о новой административной границе между республиками. В ночь с 26 на 27 марта и утром 27-го массовые акции продолжились. Но вот вопрос — имело ли место нарушение закона? По мнению правозащитников центра «Мемориал», ничего подобного не было.

«Задержание людей после этих акций — самые настоящие политические репрессии. Ведь те, кто остался на площади ночью, по международным правилам, ничего не нарушили. Они не шумели, не представляли опасности для окружающих. Но приехавшие из других регионов силовики повели себя некорректно по отношению к старикам. Молодежь не могла не вступиться за пожилых людей», — сказал изданию «Кавказ Пост» член совета Правозащитного центра «Мемориал» Олег Орлов.

На историческом мартовском митинге звучали требования не только об отмене несправедливого, с точки зрения участников, соглашения о границе, но и отставке тогдашнего главы республики Юнус-Бека Евкурова. В итоге его сменили на Махмуда-Али Калиматова. Именно к Калиматову недавно обратились за поддержкой фигуранты ингушского дела.

«По сфабрикованному обвинению с 3 апреля находимся под стражей в следственных изоляторах соседних регионов, — пишут подозреваемые. — За 8 месяцев следствие не нашло ни одного доказательства нашей причастности к фактам насилия в отношении представителей власти. Тем не менее, нас продолжают удерживать в изоляции от общества и от наших семей. Мы — это руководители общественных организаций, преподаватели, пенсионеры, юристы, работники культуры. Мы не совершили преступления, однако с нами обращаются как с государственными преступниками».

По словам узников, «следствие идет с грубейшими нарушениями уголовно-процессуального закона: нам произвольно изменили подследственность дела, теперь изменили подсудность. Содержат нас в следственных изоляторах Кабардино-Балкарии и Северной Осетии. Меру пресечения нам продлевают судебные инстанции Ставропольского края. А между тем вся наша вина — только в том, что мы требовали от прежних властей Ингушетии соблюдения законов России на территории республики. На фоне правового произвола со стороны Следственного комитета и прокуратуры СКФО вызывает недоумение равнодушная позиция со стороны исполнительной власти Ингушетии. Причем недоумение исходит не только со стороны жителей Ингушетии, но и от представителей официальных и общественных институтов субъектов СКФО».

Руководитель субъекта РФ не имеет права вмешиваться в ход следствия и оказывать давление на правоохранительные органы, но, как пишут узники, «главе Ингушетии подчиняются официальные лица, которые по своим должностным обязанностям должны наблюдать и защищать законные права и свободы граждан России — жителей Ингушетии. Сегодня эти республиканские институты не выполняют своих прямых обязанностей. Ситуация, когда десятки простых жителей республики, проходящих по уголовному делу, вызвавшему широкий общественный резонанс в стране, лишены элементарной правовой и информационной поддержки со стороны властей Ингушетии, ненормальная».

Но поможет ли подозреваемым Калиматов? Ведь уже после вступления его в должность в ноябре в республике упразднили Совет тейпов, что, по мнению некоторых правозащитников, тоже есть акт ущемления гражданских прав и свобод.

«Это дело — результат взаимного непонимания. Стороны вошли в резко конфронтационное состояние, — комментирует ситуацию изданию «Кавказ Пост» правозащитница Светлана Ганнушкина. — На одной из сторон — власть. Поможет ли Климатов фигурантам дела, не знаю, это во многом зависит от федеральных установок».

Громкие дела расследуют по-тихому?

Адвокат нескольких фигурантов Алексей Мирошниченко возмущен тем, что почти все постановления о привлечении в качестве обвиняемого написаны одинаково, словно под копирку, и не содержат конкретики. Защитник члена Ингушского комитета национального единства Бараха Чемурзиева Магомед Абубакаров, в частности, негодует по поводу того, что обвинение его подзащитного базируется на одной лишь справке регионального Центра по противодействию экстремизму. Обвиняемого не допрашивают с лета.

Музейный работник Зарифа Саутиева обвиняется в применении насилия, хотя, по словам ее адвоката Билана Дзугаева, она просто снимала на видео все, что происходило на митинге.

Алексей Мирошниченко сказал также, что следователям запретили принимать ходатайства от адвокатов, а единственным средством связи между сторонами является почта. При этом письма рассматривают как обычные обращения граждан, в течение 30 дней, в то время как обязаны рассматривать в течение всего 3 дней.

Адвокат Джабраил Куриев сообщил, что недавно при изучении дела обнаружил, что с марта по май были назначены экспертизы, о которых не уведомили ни его, ни его подзащитного Мальсага Ужахова.

Отдельно юристы остановились на изменении места проведения суда над ингушскими активистами. Как уже писал «Кавказ Пост», 5 ноября Верховный суд удовлетворил ходатайство Генпрокуратуры об изменении территориальной подсудности рассмотрения уголовных дел нескольких фигурантов. Их будут судить не в Ингушетии, а в Железноводске.

Как уточнили на вышеупомянутой пресс-конференции, Генпрокуратура опиралась при этом на справку ФСБ России, в которой, в частности, говорилось о тейповых связях обвиняемых в судах республики. Решение об изменении подсудности правозащитники также расценивают как нарушение законодательства и нарушение прав фигурантов дела.

Елена Панкова